Анастасия Богодист, главный редактор Glove, поговорила с Паруйром Шахбазяном, основателем компании «Рейтинг Букмекеров» и NFT коллекционером, известным под именем Azuro.
— Паруйр, насколько я знаю, идея создания твоего основного бизнеса – компании «Рейтинг Букмекеров» – родилась из увлечения ставками на спорт. Это так?
— Да, все верно. Сначала я был игроком, делал ставки, и не просто пытался угадывать исходы, а занимался арбитражем, то есть находил букмекеров, у которых были противоположные точки зрения по вероятности исходов, и просто переставлял все взаимоисключающие исходы, и до начала игры, в принципе, уже фиксировал свой доход. То есть я не ждал, что какая-то команда сыграла, чтобы выиграть, а просто перекрывал, арбитраж обычный – проиграл 100, выиграл 110.
— Поняла. То есть, по сути, структура непосредственно компании, она и родилась из этой стратегии?
— Я был игроком… Да, нас было трое, мне помогали братья, мы обыгрывали букмекерские конторы. Довольно-таки долго, где-то 8-9 лет я этим занимался. Сначала это все гладко получалось, а потом уже букмекеры начали бороться, в последние годы я открывал счет, делал пару ставок и все, мои выигрыши конфисковывали, блокировали счета. Было больше возни, чем денег в этой истории, я устал этим заниматься. И как раз таким переломным моментом для создания Рейтинга Букмекеров стало то, что был один букмекер, которого я считал надежным, и он мне отказал в выплате. Я был очень зол и думал, как можно отомстить.
— То есть создали компанию из желания отомстить? (Смеётся. — Прим. Ред.)
— Да. И отомстить, и еще я зря, конечно, время не стал бы тратить, думал, как можно заработать, еще и бизнес создать.
— Главенствующая идея, я так понимаю, всегда была – бизнес, заработок, получение прибыли от тех действий, которые ты совершаешь?
— Да, всё верно.
— Когда была создана компания, сколько вам лет?
— В 2011 году летом я начал работать над концепцией, я реально бизнес своими руками делал. А запустил весной 2012-го, то есть полгода где-то у меня ушло на подготовительные работы. Я запускал, потом переименовывал, как-то нащупывал product-market fit.
— Название тоже ты придумал?
— Да. Название сначала было – «Пробеттинг». «Про» – профессиональный беттинг. А потом я переименовался в «Рейтинг Букмекеров».
— То есть, выходит, ты на коленке собрал сайт с помощью какого-то специалиста, и вы начали наполнять его?
— Там сначала специалиста не было, а была такая программа iWeb на Mac, ее сейчас уже нет… И при помощи этой программки я сделал первые страницы, вот так я запускался. Купил домен, почитал, как делать страницы в этой программке, она очень примитивная была. Потом начал искать другие решения. Нашел WordPress, и уже в марте мы запускались на нем. Там уже, да, я нанял человека. Купил шаблон за 50 долларов, и мне знакомая одна девушка установила этот шаблон, все настроила, и все. WordPress – это такое очень user friendly решение.
— То есть у вас на WordPress сайт?
— Был на WordPress, сейчас мы уходим. То есть мы уже сделали свой back и front, переписали на React. Там просто уже все сильно разрослось за все эти, получается, 12 лет, этот код оброс и так далее. И мы прямо сейчас обновляемся.
— Какую конкретно пользу компания дает игрокам и букмекерам? Если игрок непрофессиональный, а только начинает что-то в этом направлении делать, ему это будет полезно?
— Да, конечно! Вся информация про то, как ставить, как регистрироваться, терминология букмекерская. Это такой обучающий, образовательный ресурс. Плюс можно свои споры решать на РБ, если какая-то проблема возникла, читать отзывы, смотреть наши рейтинги. Если сверху посмотреть, мы создаем доверие между игроками и букмекерскими компаниями, мы третья независимая сторона. Потому что игрок и букмекер – это противники, они друг другу не доверяют.
И есть целая экономическая теория про рынки: если нет доверия, то качество продуктов падает, недоверие растет. Можно почитать, «Теория лимонов». Она вообще написана о рынке подержанных машин. В Америке этот рынок в свое время ухудшался и ухудшался, и причина была в том, что у продавца машин гораздо больше информации о машине, чем у покупателя, есть асимметрия в объеме информации. А покупатель это осознает, он не доверяет продавцу, потому что у того больше информации, он знает, что с машиной не так. Покупатель психологически и дисконтирует ценность этой машины и не готов за нее платить столько, сколько хочет продавец.
И результатом этого спиралью рынок ухудшается, то есть у продавца машины нет другого способа эту машину продать, кроме как выдавать ее качество лучше, чем на самом деле. И получается, что плохие машины выдавали за хорошие, и это приводило к неудовлетворенности клиентов, и этот рынок считался рынком обманщиков. Есть такой фильм про автодилера, продавца подержанных машин, очень известный, его даже переснимали недавно… Фильм называется «Матильда». В общем, продавец подержанных машин – это олицетворение такого жулика было. И проблему решили автомобильные бренды. Они сделали certified buy типа Mercedes Benz secondary dealership, то есть вторичные продажи, но сертифицированные брендом, которому люди доверяли. И Audi, BMW – все начали делать эти certified программы для подержанных машин.
И вот мы, РБ, по сути, то же самое сделали с отраслью беттинга. Игрок и букмекер друг другу не доверяли, жизнь клиентов была короткая, тратили они меньше, из-за этого букмекеры больше их обманывали. То есть такой Дикий Запад — кто кого.
— Получается, вас любят и игроки, и букмекеры. И вся информация на этом сайте абсолютно открытая и бесплатная. Верно?
— Все верно. Нас букмекеры любят, но вначале была негативная реакция. На самом деле, много сталкивался с тем, что, когда ты публикуешь отзывы, публикуешь жалобы на них, это все становится явным, первая реакция негативная: вот, появился какой-то ресурс, который показывает наши изъяны. Но потом рынок понял, что мы там играем важную роль. И когда мы рассказываем о букмекерах что-то плохое, это для них больше руководство к действию, чтобы исправиться, заняться проблемой, а не обижаться на нас и просить это удалить.
— Получается, и букмекеры теперь стремятся к вам, в ваши рейтинги.
— Именно так. Но мы им еще и игроков даем, то есть заработок же наш от партнерских программ. Когда человек с нашего сайта переходит на букмекерскую компанию, то по реферальной ссылке букмекер видит, что это наш отправленный клиент, и мы получаем за них деньги. Есть три, по сути, вида сделок – это или фиксированный платеж, или платеж за действия, чаще всего это первый депозит, это вместе взятые все клиенты, которые в месяц, допустим, потратили рубль, и мы от этого рубля получим комиссию, он зависит от сделки, бывает от 15 до 40% комиссии.
— Хочу поиграть и обязательно через ваш сайт буду выбирать себе букмекера.
— Спасибо! И не увлекайся. (Смеются. — Прим. Ред.)
— Я слышала ещё про один твой проект – Uffiliates.ru. Что это?
— Это агрегатор партнёрских программ, по сути сделок. Что мы там делаем? Мы решаем проблему и веб-мастера, и букмекера. Для веб-мастера пока ты не станешь крупнее и каким-то большим сайтом с большой аудиторией, менеджер букмекерской компании время не будет тратить, чтобы с тобой заключить сделку. И вот начинающему или среднему человеку, у которого есть трафик, но, допустим, нет выделенных людей, которые будут эти сделки получать, или размер не позволяет, вот для таких ребят есть Uffilates.ru, они могут прийти к нам, получить сделку и сразу начать по этой сделке отправлять игроков. А для букмекера мы как раз решаем проблему администрирования этих мелких ребят, вместо ста разных партнеров у него есть мы, всю эту работу за них мы делаем, и они платят одному контрагенту, а мы уже эти деньги распределяем по мелким и средним веб-мастерам.
— Я правильно понимаю, что тут, по сути, за основу взята та же самая стратегия – быть посредником между одним бизнесом и другим, и это тоже повторяет то, что мы обсудили про рынок машин?
— Ну, здесь вопроса доверия, наверное, нет, тут они не противники. Если мы в РБ создаем именно доверие, то в Uffilates.ru мы просто решаем проблему объемов. Букмекеру интересно работать с большими объемами, но не у всех они есть, а мы из кучи маленьких объемов делаем один большой объем и отдаем букмекеру.
— Здорово! Давай про NFT поговорим. Ты уже известен в обществе, уже себя позиционируешь как коллекционер NFT?
— Думаю, да. Люди мне часто пишут, что у меня одна из самых заметных независимых коллекций. Есть коллекции, которые больше моей, но часто это общие коллекции — собрались люди, создали фонд, и уже этот фонд покупает, это больше инвестиционные объединения. Например, DAO, и еще множество фондов, которые коллекционируют. А вот независимых коллекций у одного человека, частного коллекционера, не так много. И моя коллекция в этом смысле считается заметной и важной.
— Ты всего за несколько месяцев, насколько я знаю, набрал достаточно большую аудиторию и популярность с нуля. Твоя коллекция является трендом, по сути. Как это все удалось?
— Я начал писать в Twitter о том, что мне нравится, что я покупаю, и, естественно, крупные покупки сразу создали такую волну, люди начали подписываться. По сути, я транслировал процесс того, как я коллекционирую, делился мнением.
— Ты просто делился мнениями и тем, что у тебя происходит, что ты выбираешь из картин, и это вызывало интерес? Это органично произошло, рост аудитории?
— Да, все верно. Я вот сейчас, в последнее время не так много пишу, но все равно там люди прибавляются, 19 тысяч сейчас.
— А 11 месяцев назад было 6 тысяч, когда мы с тобой сотрудничали на тему NFT. Здорово!
— Да, так и есть! (Смеются. — Прим. Ред.)
— Аудитория – это достаточно ценно в плане некого законодательства вкусовых трендов. Я очень рада, что ты так развиваешься! Тем более, это тебя вдохновляет, ты видишь в этом классную перспективу.
— Все верно. Во-первых, я это делаю для души. И во-вторых, да, я искренне верю, что это искусство будущего. Уже настоящего, на самом деле, оно давно уже пришло, просто еще такого большого распространения пока нет. А вот лет через пять вообще у всех, кто коллекционирует искусство, будет NFT.
— Да, у нас это пока такой виртуальный мир все-таки, особенно в нашей стране, на нашем рынке. А на чем вообще основана стоимость картин, которые виртуальны, их фактически нельзя потрогать и повесить на стену?
— Стоимость любой вещи обусловлена спросом. Нет такого, что… чем-то другим. Если люди готовы за это столько платить, то оно столько и стоит. Не знаю, измерять искусство в человеко-часах…? Человек может всю жизнь рисовать одну картину, но если ее люди не хотят покупать, то она ничего не стоит, и неважно, сколько человеко-часов потрачено на создание этой вещи. Поэтому спрос. А про виртуальное могу ответить, что уже сегодня существуют люди, для которых их виртуальные связи важнее, чем настоящая жизнь. И эти люди живут в виртуальном мире, их основная ценность – это их виртуальные друзья, виртуальное окружение. И этому человеку нет никакого смысла идти и покупать Пикассо, потому что некому показывать, он это не ценит, а он поэтом идет и покупает Тайлера Хоббса Фиденза, для того чтобы показать своим друзьям.
И в целом для меня такой очень сильный сигнал для виртуальных миров в общем и для NFT в частности, был тот, что Apple выпустили очки виртуальной реальности. Apple никогда не выпускает то, что не становится мейнстримом, это значит, что эти виртуальные очки появятся в каждом доме. А если они появятся в каждом доме, это значит, что все начнут ходить в метавселенные. А если все будут ходить в метавселенные, то там будет востребовано виртуальное искусство, а не традиционное. А следующее, после очков… Да, очки – это переключение реальности, но мы будем чувствовать разницу между настоящей реальностью и виртуальной.
А вот следующим шагом будут электроды, которые будут вживляться к нам в мозг, и мы эту реальность вообще будем просто переключать и не ощущать, одна от другой реальности не будет отличаться, потому что это будет уже иллюзия в нашем мозгу, а не виртуальные очки. Вот то, что Илон Маск делает, Neuralink, тоже не совсем далеко. Мне кажется, лет через пять, ладно, через десять все себе начнут ставить эти электроды, чипы. Мы уже киборги. Вот представь, Настя, если ты останешься без телефона сейчас. У тебя нет ни контактов, ничего, ты как бы полчеловека, если нет телефона с собой. (Смеётся. — Прим. Ред.)
— Это точно, учитывая мою привязанность к социальным сетям и всяческим платформам, и то, что я ищу информацию в интернете. Для меня это очень важно!
— Информация, платежи. А как ты будешь пользоваться банком, если у тебя не будет телефона? То есть не только информация, там много всего жизненно важного.
— А вот эти чипы, к которым мы идем, ты думаешь, это несет опасность для нас, для сознания человеческого вообще?
— Несёт, несёт, да. Если попадет не в те руки контроль, то, да, может… Ну, вот эта угроза искусственного интеллекта и так далее, то, что он может решить, что «я человечество порабощу». Во всем есть риск. Но мы к этому идем.
— Я в нашей стране, вижу, все еще достаточно непонятно и сыро на эту тему, вообще, криптовалют, блокчейна. Вот как объяснить простому человеку, который особо не понимает, что это такое, NFT, каков принцип функционирования этого рынка? Может, есть какой-то ресурс, где можно ознакомиться со всеми этими нюансами?
— Где можно почитать про NFT? Хороший вопрос. На самом деле, это какая-то разрозненная информация. Один какой-то ресурс про это я затрудняюсь назвать.
— А есть ли идея создать что-нибудь подобное, такой просветительский ресурс для людей, чтобы они могли получать эту информацию?
— Была, была такая идея. У меня даже есть домен – Meta.ru. Идея сделать ресурс перо метавселенные, естественно, про NFT тоже. Руки не доходят. У тебя же приоритеты всегда, что должен делать бизнес – зарабатывать, а поскольку нам легче масштабировать то, что мы уже умеем делать, являемся лидерами в отрасли, эффективнее, я так скажу, заниматься этим, нежели чем-то другим, где выгода не очевидна. Поэтому и не доходим до этого. А можно сделать интересный ресурс про Мета, про NFT, было бы прикольно.
— И в перспективе, я думаю, вполне вероятно.
— Да, и домен классный же – Meta.ru. Его хотел купить Facebook у меня. Когда они переименовались в Meta, они начали писать, хотели купить, там даже было предложение миллиард рублей за него, а я сказал: «Нет, я хочу полтора». А потом их объявили экстремистской организацией и переговоры прекратились.
— Есть в этом что-то судьбоносное, что домен остался.
— Да.
— А как ты выбираешь авторов? Их же огромное количество, на чем основан твой выбор? Для кого из художников NFT ты стал проводником, неким Гуггенхаймом?
— Гуггенхаймом для кого-то можно себя называть, если ты покупаешь много работ этого человека. Наверное, для меня это Маширо, один из самых видных японских NFT художников. Еще есть Спейс Кейс, у меня много его работ. Когда я говорю «много», это больше десяти. Остальные художники, там две-три-четыре работы. Например, я очень люблю Тайлера Хоббса, я бы много покупал, но они стоят дорого, и их не так легко купить.
— Там же аукцион на них происходит, да?
— Нет, Fidenza уже выпущена, там аукциона больше нет. Ну, аукционы на Christie’s и Sotheby’s проходят регулярно. Но в целом это обычно вторичные продажи. Можно Фиденза купить, сейчас она стоит где-то 90 эфиров, самая дешевая, это по курсу получается 170 тысяч долларов.
— А есть тенденция повышения цены на Fidenza или они по фиксированной цене продаются?
— Нет, по фиксированной сейчас можно купить, но на Christie’s, на Sotheby’s – на повышение, конечно, то есть там есть начальная цена, и люди начинают повышать, обычный аукцион.
— А если в течение года рассматривать, вот была одна фиксированная цена, по которой можно купить, а сейчас она такая же осталась?
— А, растёт ли цена Фиденза? Смотри, где-то год назад они стоили 100 эфиров, самые дешевые. То есть, сейчас упали они в эфирах. Но эфир стоил дешевле, в октябре 1000 долларов, а сейчас 1800. Поэтому, если в деньгах брать, то выросла цена. В целом, если люди хотят покупать NFT для инвестиций, а не для себя, то я бы рекомендовал горизонт не менее пяти лет. Потому что цена NFT очень сильно зависит от циклов на криптовалюты. Причем она идет чуть-чуть с задержкой, то есть криптовалюта падает – NFT сразу не падает, а происходит задержка где-то два-три квартала, потом начинает падать. И с ростом то же самое, растут криптовалюты – и где-то через два-три квартала начинают расти цены на NFT. Такой лаг. Не знаю, чем можно объяснить, но наблюдаю его.
— У тебя тоже был такой опыт – ждал падения и потом покупал по более выгодной цене?
— Из-за того, что я покупаю периодически, наверное, особо не стремлюсь подгадать. Вижу что-то – покупаю. Я импульсивно покупаю, да. Мне нравится – все, я хочу. Естественное, я торгуюсь. Это не значит, что я сразу покупаю, то есть я пытаюсь найти продавца. Там же на OpenSea можно указывать свои социальные сети, а есть продавцы, которые не указывают. И я через каких-то людей пытаюсь выйти на них, начинаю с ними говорить. Особенно это имеет смысл, когда… Вот давай Фиденза разберем, их тысяча штук в продаже, в моменте бывает штук 30-50. И если брать самую нижнюю, то там, наверное, человек не будет торговаться, он уже предлагает за самую дешевую цену. Но самые дешевые, они и самые некрасивые. А вот те, которые ценятся, которые любят покупать коллекционеры и фонды, там повыше уже цена, и вот там имеет смысл торговаться, потому что они неликвидные, то есть их покупает тот человек, который влюбился в это, а не тот, кто хочет инвестировать.
— А вообще, каков уровень безопасности покупки на такой виртуальной некой платформе? Это же абсолютно все виртуально, денег там нет, только какая-то условная стоимость, и люди имен друг друга не знают даже.
— Нельзя покупать на последние деньги. Вообще, на все, что связано с криптой, надо тратить те деньги, которые не жалко.
— Поняла, чтобы обезопаситься, на всякий случай. Потому что пока еще это все…
— Да, да, конечно, да. Это всё очень волатильно, оно скачет. Вот, допустим, половину сбережений ты во что-то вложил, и когда ты видишь, что оно падает, есть такое понятие, как капитуляция, это значит, что ты продаешь то, что не планировал продавать. Допустим, у меня есть Крипто-панк, и я его вообще не планирую продавать, я его купил для себя, для души. Вот вообще нет в мыслях продать. Но если я увижу, что он падает сильно в цене, прямо там уже в три раза упал, то, возможно, я капитулирую, то есть мое решение не продавать превратится в решение продавать. И при капитуляции как раз случаются вот эти резкие обвалы цен. И чтобы этих мыслей о капитуляции не было, надо покупать на деньги, которые не страшно потерять. И все, и ты тогда спокойно сидишь и не дергаешься, упало – и упало.
— Упала – поднимется.
— Да, поднимается, ты ждешь. И зачастую она и поднимается.
— Да, тут гораздо эффективнее, получается, не строить кратковременные стратегии с этим рынком, не вытаскивать деньги вообще, по сути.
— Да, да. Кратковременные стратегии в крипте – это верный путь к потере денег.
— Каковы, на твой взгляд, перспективы развития рынка NFT в России? Есть ли авторы, которые уже как-то известны здесь и в мире?
— Мало очень. Я знаю, вот есть такой Тим Гриб, в Twitter он более или менее виден, я наблюдаю, что коллекционеры его берут. К сожалению, не вижу я известных, прямо очень известных наших художников NFT. Но это, знаешь, характерно… Вот если посмотреть, все топовые NFT художники – американцы, из-за того, что это их рынок, они друг друга покупают, поэтому они и ценятся. Я недавно где-то посмотрел видео, там была такая мысль, что американцы сами себе сделали рынок искусства, что они сами решили, что покупать будут американских художников. Энди Уорхола, Джексона Поллока и так далее… И так они сделали себе рынок искусства. По сути, похожее происходит в NFT – американцы покупают американцев. Есть пара бразильцев – Этьен Краус и Оментеджовем – из известных ребят. Маширо из японцев. Но он тоже, Маширо, не продает очень дорого, несмотря на то что его все знают, он все еще до 20 эфиров, за 10 самые большие продажи его были. А ребята, которые продают выше 50-100 эфиров — это все преимущественно американцы.
— У тебя была когда-нибудь идея во время твоего освоения рынка самому стать автором и что-нибудь сделать из NFT-арта?
— Ну, я баловался, да, с Midjourney, я выкладывал картины, но Midjourney – это такой инструмент, когда искусственный интеллект за тебя делает. Это очень просто, потому и меньше ценится, мне кажется, поэтому очень мало людей, которые известны и делают что-то при помощи искусственного интеллекта.
— А как же вот эти картины генеративного искусства? Оно же тоже делается с помощью программ.
— Генеративное искусство – это не искусственный интеллект.
— А, то есть это все-таки разные вещи?
— Да, да, конечно. Генеративное – это когда вместо кисти человек программирует изображение, сам программирует. То есть вместо того, чтобы нарисовать, он пишет код. А искусственный интеллект – это ты просто говоришь: «Нарисуй мне человека, который держит шарик, похожий на… что-то», – и тебе искусственный интеллект просто по описанию выдаёт изображение.
— Как тебе вообще удается все успевать и в бизнесе с «РБ», и с NFT, с какими-то еще параллельными проектами? Как семья относится к твоим занятиям, твоим увлечениям? И как ты успеваешь семьей еще заниматься, тебя же несколько детей?
— Да. Ну, с семьей я отдыхаю. То есть проводить время с семьей – это отдых. А если хочешь эффективно работать, то надо уметь отдыхать.
— Существует такое время, которое ты с семьей проводишь? Ты планируешь его?
— Конечно. Я прихожу домой вечером, после работы – время с семьей. Мы часто путешествуем, поэтому, на самом деле, я семью не обделяю вниманием.
— А семья поддерживает эту тему с NFT?
— Да, мы часто вместе что-то смотрим, выбираем.
— Жена тоже влияет на коллекцию, получается?
— Да, я доверяю её вкусу.
— А у них есть свои NFT?
— Дети… старшей у меня 9 лет, она подходит, смотрит, комментирует. Сама что-то постоянно рисует, приносит и говорит: «Сделай мне из этого NFT» (Смеётся. — Прим. Ред.). Ну это так, игры. Серьезно, мне кажется, еще рано к этому относиться. Я им просто купил по NFT, всем купил по Crypto Punk.
Три дочки у меня, у каждой есть Crypto Punk. Жене тоже купил, хотя она не хотела.
— Как это романтично – подарить жене «Крипто-панка».
— Да (Смеётся. — Прим. Ред.).
— Расскажи о ближайших планах в развитии проекта «РБ» и по направлению NFT. Есть ли идеи каких-то новых проектов?
— По РБ мы сейчас занялись международной экспансией, будем запускаться на внешних рынках, это сейчас актуально. Потому что мы попробовали Африку, там все пошло, в англоговорящей Африке хорошо заходят наши продукты. Я вот прямо сейчас буду пробовать Канаду и США, Бразилию тоже. В ближайшие года два мы будем заниматься международным рынком активно.
— Отдельные платформы будут для каждой страны, и трафик там вы берёте непосредственно?
— Именно так.
— Через рекламу или партнёрки какие-то?
— Где-то реклама, где-то SЕО. Что касается NFT, то прямо сейчас очень плохое время, для того чтобы что-то делать, объемы продаж сильно упали. Надо дождаться следующего следующего цикла роста, сейчас штиль.
— Это с органическим каким-то циклом связано или всё-таки с общемировой ситуацией?
— Да, это то, про что я говорил – крипто-циклы. Вот сейчас наступил такой момент, в NFT прямо штиль, ничего не происходит. Объемы – одна двадцатая от тех, которые были, потому пока особых планов там нет. Ближайший план по NFT – это наблюдать за рынком, и как только увидим оживление, вот тогда уже начнем что-то делать.
— А ты, кстати, продаёшь что-то из своей коллекции?
— Нет, ничего.
— А другие новые проекты?
— Про Azuro ты, наверное, знаешь, децентрализованный протокол по беттингу мы делаем.
— Да, я знаю, что параллельно с развитием себя как коллекционера, еще делается с таким же именем этот протокол.
— Нет, это свое имя я взял из протокола. Я вначале, когда открыл этот Твиттер-аккаунт, думал писать про именно нашу деятельность, про стартап свой, а потом это уже превратилось в блог об NFT. Поэтому Azuro, да, сейчас активно развивается.
— Развивается команда, которая занимается контентом, связанным именно с твоим основным направлением, верно?
— Там контента нет, это решение, софт для людей, которые хотят запустить букмекера на блокчейне.
— А, это софт готовый?
— Да, именно так!
— Там же тоже идет взаимодействие с аудиторией, вы рассказываете, чем вы занимаетесь?
— Конечно.
— Как коллекционер с независимой коллекцией и прекрасным вкусом, какой ты можешь им дать совет для успешного развития молодым NFT-артистам?
— Художникам?
— Да, авторам.
— Есть большой thread в Twitter, где я пишу, что надо делать. Основное – это, наверное, общение. Не знаю, к счастью или к сожалению, есть комьюнити в Twitter, в котором можно писать: «Посмотрите на мои работы, я вот это сделал, и сделал так-то и так-то». То есть показывать свои работы и рассказывать, как они делаются. Можно начать с художников, это такой, мне кажется, путь наименьшего сопротивления, показывать другим художникам. Потому что художники – это люди со вкусом, с пониманием, что является хорошим искусством, вот им показывать. Ну, и целом, такое комьюнити отзывчивое. И потихоньку начинать обмениваться с кем-то, работами. И в этой коммуникации делать себе репутацию. Потому что галерей, которые могут взять и из неизвестного художника сделать известного, как в традиционном искусстве, таких, мне кажется, нет. Пока вот эти трендсеттеры не образовались еще. Они будут, но пока их нет.
— А какое, ты считаешь, самое важное правило для достижения успеха и прибыльности бизнеса? На твоем примере, опыте.
— Одно?
— Можно и не одно, конечно.
— Ладно, самое важное – это энергия. У человека должна быть энергия. И хорошо, если вместе с энергией еще есть мозги. Но, например, вот только с мозгами делать бизнес невозможно. А только с энергией без мозгов можно.
— Серьёзно?
— Да! У человека есть шанс, если он постоянно что-то делает и пробует. И конечно, этот шанс выше, если у него есть мозги, есть чуйка, то есть он свою энергию направляет в правильное русло, туда, где есть возможность заработать. Но человек, который знает, где можно заработать и не имеет энергии пойти это сделать, у него никогда не получится!
— Прекрасный совет! Спасибо.
